Великая Казанская Социалистическая Богоматерь
Мог ли я, сызмальства ненавидевший советскую власть до рвотного спазма, - мог ли я предположить лет пятнадцать назад, что буду противником выноса Ленина из Мавзолея и переименования Седьмого ноября в Четвертое? А вот случилось.
И ведь что интересно: отношение мое и к кадавру, и к большевистскому перевороту осталось прежним, ну просто нисколечко не изменилось. Дело не в них, а в контексте.
Похороны копченой мумии имели бы символический смысл лишь в том случае, если бы вместе с ней власть торжественно похоронила коммунизм как мировоззренческую систему. Но разве нынешний режим объясняет народу, что период коммунистической власти был временем катастрофы? Разве кто-нибудь пытается растолковать, что наши сегодняшние беды не от того, что мы выползли «из-под глыб», а от того, что сделали это так чудовищно поздно, так робко и непоследовательно? Фантастическая апатия, всепроникающая коррупция, наивный патернализм, неспособность на какую бы то ни было кооперацию, невероятный цинизм об руку с инфантильными ожиданиями - это последствия семидесятилетнего коммунистического режима, а вовсе не лихорадочного ельцинского десятилетия. Но правящий режим, все наглее обвиняя предшественника в реальных и придуманных грехах, про большевистский период усвоил манеру говорить с ностальгической грустью. Да, мол, золотые были денечки, жаль, что их не вернуть. Ну, и кому тогда мешает непохороненный труп на Красной площади?
История с отменой праздника 7 ноября как в капле воды отражает межеумочность всех мировоззренческих позиций сегодняшней власти. Значится, решили отменить годовщину Октябрьского переворота, допустим, хорошо! А зачем же тогда в этот день будет устроен парад на Красной площади? А это не в честь 87 годовщины революции, а в честь 64-й годовщины парада в честь 24-й годовщины революции. Но при этом выходной день переносится на 4 ноября. Почему? Потому что в этот якобы день 1612 г. ополчение Минина и Пожарского освободило Кремль от «польско-литовских интервентов».. Профессиональные историки уже неоднократно объясняли, что в основе новой датировки «праздника» лежит хронологическое недоразумение: вышеозначенное событие произошло, по новому стилю, 1 ноября, но кто-то в Думе неправильно пересчитал с юлианского календаря на григорианский. Что поделать – во власти сидят троечники.
Польша выразила обеспокоенность по поводу нового празднества: мол, не имеет ли он в виду разжигание антипольских настроений? Меня самого разные иностранцы множество раз спрашивали, не связан ли этот странный ход Москвы с возрождающимся российским шовинизмом. И я всякий раз честно отвечаю, что шовинизм - да, растет, но, ей богу, никакой связи с новым празником не имеет. Про международный аспект новых национальных ликований явно никто не вспомнил, как не вспомнил о правилах календарного пересчета. Говорю же – власть троечников и тугодумов.
Однако дело не в том, что они троечники, не в том, что тугодумы, а в том, что – вруны. Власть, пожалуй, хотела бы поддаться на давнишние уговоры Русской православной церкви и объявить, что празднуют Казанскую икону Богоматери, которую начиная с середины ХVII в. связывали с победой ополчения в 1612 г. Хотела – но постеснялась. У нас, как-никак, светское государство. Постеснялись – но друг другу подмигнули. Как при Брежневе: думаем одно – говорим другое – делаем третье.
Ну, хорошо, а зачем все это было нужно-то? Разве от этих подмигиваний может возродиться удалое богатырство? Неужто власти думают, что аппаратный намек, хитрую интригу, столь любимую Владиславом Сурковым, можно транслировать в народную толщу? Это же абсурд! Но власть живет по особым аппаратным законам. Лишив себя механизмов обратной связи, пугающаяся собственной тени, всюду усматривающая призрал «оранжевой революции», она варится в своем соку и свои фантазмы принимает за движения мистической народной души.
Между тем, национальные праздники – действительно важная часть государственного дискурса. Не имеет значения, кто такой был Гай Фокс и зачем он в 1605 г. собирался взорвать британский Парламент. Важно лишь, что с тех пор ежегодно 5 ноября толпа носит его чучело по Лондону. Это нужно для возобновления коллективной идентичности, и ни для чего другого. Неважно, что Великая Французская революция пролила моря крови – 14 июля в Париже празднуют не столько взятие Бастилии, сколько единство французской нации. Традицию легко сломать, но очень трудно устроить так, чтобы она прижилась. В России выкорчевано, по вине большевиков, почти все: нет ни семейных, ни местных, ни национальных традиций, нет ничего, что вело бы свою историю издавна. Можно сколько угодно смеяться над буклями английских судей, но я уверен, что это букли немало способствуют самоуважению и независимости британского правосудия. Наша беда в том, что букли должны существовать триста лет – их нельзя ввести указом с завтрашнего дня, это смехотворно, они, как и многое другое, живут лишь в традиции. Эту традицию, повторю, сломать ничего не стоит – только что останется? У Ленина был замечательный шанс – превратиться в Тутанхамона, в неопасную, забавную традицию, вроде Гая Фокса. Ведь он, по здешним меркам, у нас уже давно. 7 ноября народ, за исключением группы маргиналов, праздновал вовсе не революцию, а «ноябские» - собственное празнование, давно утратившее политический смысл. Но праздновал, потому что, по нашим меркам, праздновал всегда. Дурацкому «четвертому ноября», даже если бы в нем изначально имелся какой бы то ни было смысл, потребовались бы новые восемьдесят лет, чтобы превратиться ровно в то самое, что у нас уже и так до этого года имелось, только тремя днями позже – «ноябские». Но важно, чтобы завязь смысла все же имелась. Межеумочность – не повод для праздника.
