«Вставайте, граф, вас зовут из подземелья!»

30 лет назад был снят трехсерийный советско-французский фильм «Узник замка Иф» – единственная русскоязычная экранизация бессмертного романа «Граф Монте-Кристо». В нашей стране, впрочем, и так практически не было киноверсий бешено популярного классика бульварной литературы Дюма-отца. За постановку картин по мотивам романов сего плодовитого беллетриста практически в одиночку отвечал у нас режиссер Юнгвальд-Хилькевич.

1815 год, Франция. Молодого моряка Эдмона Дантеса (Евгений Дворжецкий) назначают капитаном судна «Фараон». В родном Марселе его ждет невеста Мерседес (Анна Самохина). Но по навету подлецов Дантеса заточают в ужасный тюремный замок Иф с приговором к пожизненному заключению. Не отчаяться Эдмону помогает встреча с могучим мыслителем аббатом Фариа (Алексей Петренко), который передает ему карту сокровищ, спрятанных на острове Монте-Кристо. Вскоре новоявленный граф Монте-Кристо (Виктор Авилов) оказывается на свободе – и смыслом его жизни становится месть.

Как ни относись к праздничному да уж больно недисциплинированному творчеству режиссера Георгия Юнгвальд-Хилькевича, но приходится признать, что именно сей славный уроженец Ташкента и верный воспитанник Одесской киностудии являлся главным у нас киношным специалистом по творчеству Александра Дюма-отца.

«Узник замка Иф» явно превзошел в художественном отношении полюбившегося невзыскательной советской публике «Д’Артаньяна», срежиссированного Хилькевичем десятью годами ранее. «Узник» заодно оказался едва ли не самым мрачным, серьезным и отчасти даже зловещим фильмом режиссера, который дотоле ни разу не изменял своему излюбленному жанру «водевиль с конями».

Наложила свой отпечаток на «Узника» и эпоха перестройки, в разгар которой картина снималась. Как известно, в конце 80-х редкий режиссер отваживался избегать назойливой чернухи, в основном связанной со всяческими «разоблачениями» славного советского прошлого. Нетрудно заметить, что сам сюжет «Графа Монте-Кристо» как влитой вписывается в ряд именно тех тем, которые дружно поднимала тогда культурная общественность: культ личности, сталинский произвол, ГУЛАГ, истерия массового доносительства предвоенных и послевоенных лет… Вот и Эдмона Дантеса немудрено было тогда принять за еще одного пострадавшего от репрессий и решившего покарать былых доносителей.