Солнцепоклонник ужасающего века
Открыта выставка Владимира Томиловского.
Эта выставка в залах Иркутского художественного музея им. В.П.Сукачева с юбилейными датами не связана: автору экспозиции, в свое время очень известному иркутскому художнику Владимиру Томиловскому, 4 апреля исполнилось бы 107 лет. И все же выставка состоялась, более того - привлекла внимание широкой публики.
Дыхание времени
Последняя выставка Владимира Петровича прошла в 1989 году, когда художнику было 88 лет. С тех пор времени минуло порядком, но имя его ничуть не забылось. И вот художник вновь напоминает о себе.
Нынешняя выставка состоялась стараниями родственников художника, и прежде всего его внучки Ирины Юрьевны Леви и ее семьи, мужа Бориса Николаевича, дочери Татьяны и сына Антона.
О Томиловском говорит заместитель директора музея Татьяна Огородникова:
- Это был удивительный человек. Он родился в начале века, в 1901 году, а умер, когда ХХ век фактически закончился, - в 1991-м. Его жизнь вместила революцию, Гражданскую войну, коллективизацию, Великую Отечественную войну и период репрессий…
Несмотря на все перипетии, которые выпали на его личную судьбу и которые испытывала вместе с ним вся страна, он сохранил искреннее, восторженное, какое-то детское восприятие действительности. В его работах мы чувствуем восторг, искренность, удивление. Когда мы проходим по залам, на нас веет светом и добротой. Но главное - мы можем проследить, как развивалось его творчество.
Он всегда старался идти в ногу со временем, чувствовать ритм, быть современным. Он писал пейзажи и натюрморты, обращался к истории СССР, писал картины - лирические и философские… Но основным жанром оставался жанр пейзажа, и он был очень разнообразен, от лирического до индустриального - в Сибири начинались великие стройки, и он хотел отобразить и это… Или философские, с обобщениями, в которых он хотел говорить о планете, о космосе, о человеке вообще. Много писал солнце. Солнце, его лучи - это то, что дает жизнь нашей планете, и, по-томиловски, как было важно, чтобы человек соответствовал этой «солнечности»…
Реалист, футурист, романтик
Это замечали многие: выставка вселяет веру в человека. В жизни Томиловский был романтиком. А в ХХ веке быть романтиком было трудно. Каталог - это тоже итог творчества, и замечательная вступительная статья, написанная опять же коллективным трудом семьи организаторов выставки, - статья поэтичная, точная и теплая. Как сказал художник и педагог Лев Гимов, составители каталога сумели примирить его реалистические привязанности с романтическими и футуристическими идеями.
По воспоминаниям друзей, дом Томиловских был домом людей, любящих жизнь, живо реагирующих на все события. И никакой злости - все принималось философски, мудро. Глаза Владимира Петровича - и на портрете смеющиеся, радостные, - в жизни были еще добрее и веселее. Здесь любили гостей, здесь была душевная атмосфера, с мудрыми и пространными разговорами.
По свидетельствам знавших его, он никогда не был стариком - не ныл, не говорил о болезнях, всегда был оптимистом, настроенным доброжелательно, позитивно, светло. В свои восемьдесят бодро поднимался пешком по лестнице дома… Для человека, прожившего столь сложную жизнь, оставаться таким, с юношеской душой, - это было неординарно. Поражали уровень его культуры, нежелание обидеть человека, любого. «Нам казалось, что так будет всегда, что такие люди не умирают…»
- И эта выставка - знаковая: он был и реалистом, и футуристом, потому что был современником и Маяковского, и Грабаря, и соцреалистов… - говорит архитектор Александр Яковлев.
Человек и джентльмен
Говорили о Владимире Петровиче и организаторы выставки - в частности, Борис Николаевич Котов, муж внучки художника Ирины Леви.
- Я знал Владимира Петровича последние 25 лет его жизни, - говорит он. - В этом доме меня поражало многое, например, в одной из комнат стоял теннисный стол, и я видел, как Владимир Петрович в свои 80 лет играл в теннис. Ему было под девяносто, а он в трамвае еще уступал место женщинам! Свою первую квартиру он получил в 51 год, до этого жил с семьей, снимая жилье в коммуналке. У него уже была дочь… В то время он был уже главным художником города, и квартиру в администрации ему предлагали, но он отказывался (!), считая, что кто-то другой, может быть, нуждается в ней больше.
Это был интеллигентный и в то же время смелый человек, удивительно искренний, добрый… До последних своих дней он, сам уже весьма немолодой, говоря о родителях, называл их не иначе как папа и мама. Родителями, кстати, гордился и очень их уважал.
Его отец, Петр Петрович Томиловский, был полковником русской армии и одним из первых воздухоплавателей. Мама, Мария Петровна, в девичестве Питц-Нуаро, приехала в Россию из Парижа и преподавала французский язык. Сам Владимир Петрович был воспитан в традициях русского офицерства - понятия чести и достоинства, благородство и любовь к Родине были заложены в нем с детства. Но своим дворянским происхождением он никогда не козырял.
Почему Томиловский не стал Героем труда
Он пережил многое, но никогда не жаловался и не стенал, а переносил все с юмором и стойкостью.
Говоря о характере художника, Борис Николаевич рассказал один любопытный эпизод. Дело в том, что Владимир Петрович, как и тысячи его современников, не избежал репрессий - по сфабрикованному делу ему дали три года лагеря в Чуне. Вспоминать об этом он не любил, а если и говорил, то неохотно, хотя и в лагере он не терял присущего ему оптимизма: «Я работал там, нормально работал - несколькими грамотами награжден. Это хорошо, что мне дали всего три года. Если бы я просидел лет десять - вышел бы Героем Соцтруда!»
Свои картины он с легкостью и удовольствием дарил. Зайдите и сегодня в областную больницу или в детский дом - вы можете увидеть их там. Он дарил и считал это счастьем… «Я для того и работаю, чтобы люди смотрели на них и радовались…» - говорил он.
Сохраняя в свои девяносто лет здравый искрящийся ум и твердую память, он поражал этим своих собеседников. Наверное, в целом он прожил счастливую жизнь - сохранил себя честным, порядочным, искренним человеком и честным художником, которого и сегодня помнят и любят.
Выступающие говорили, что творчество таких художников, как Тетенькин, Томиловский, помогало людям не озлобиться, создавало атмосферу романтики даже в «тот ужасающий век», потому что от них исходила «повышенная солнечная энергия»…
Память и новые технологии
Антон Котов - уже правнук художника. Антон принадлежит к совсем молодому поколению, с его новыми возможностями, немыслимыми в советское время, - после окончания Сибирско-американского факультета менеджмента он живет и работает на родине своей прапрабабушки, в Париже. В Иркутск прилетел, чтобы повидаться с родителями и главное - помочь им в организации этой выставки и подготовке к печати каталога.
- Я хотел бы сказать несколько слов о будущем его картин, - говорит он. - В музее выставлено около сотни работ, но вся коллекция нашей семьи насчитывает их более тысячи. Конечно, их все невозможно выставить или поместить в каталог, зато все они выставлены на сайте в Интернете (www.tomilovsky.ru).
Конечно, жаль, что последние двадцать лет они не выставлялись, были лишены внимания зрителя. Да и то, что эта тысяча картин хранится в семье, тоже не совсем справедливо. Но мне приятно сказать, что большая часть коллекции будет представлена на выставку-продажу, и, я надеюсь, многие картины найдут своих зрителей, «поселившись» в офисах иркутских компаний, в домах иркутян, в университетах и учреждениях.
Должен сказать, что часть средств, которые будут выручены за картины, пойдет в иркутские детские дома. Другая часть коллекции будет выставлена в Париже.
Магия чисел
Еще несколько слов - из уст Ирины Юрьевны:
- Я очень счастлива, что эта выставка состоялась. Хочется поблагодарить всех, кто нам помогал. Это и музейные работники, и наши друзья, и члены семьи - наши дети Антон и Таня, Танин муж Николай, Ольга и, конечно, мой муж Борис.
И еще хочется обратить ваше внимание на одно обстоятельство. В 1901 году Владимир Петрович родился. В 1991-м - умер, на 91-м году жизни. Выставлена ровно 91 картина - причем это обнаружилось совершенно случайно: именно столько вошло на отведенные нам площади, хотя мы приготовили к экспонированию 120 работ. Вот такое, почти мистическое совпадение…
«Вызывающе счастливый» художник
«Мир Томиловского вызывающе счастлив, - говорится во вступительной статье о нем. - Радость жизни и вечная молодость празднуют в нем свой незакатный день. Это вечный зов земли, вечное возвращение в родное гнездо, имя которому человечество…»
Так можно писать о художнике, чье творчество уже проникло в сердце и сознание. Однако многим посетителям выставки, особенно из более молодых поколений, это только предстоит открыть для себя.
Так получилось, что и я до этой выставки была мало знакома с творчеством Томиловского. И заново узнавала его. Осмотр экспозиции для меня начался с работ «идейного» плана: увидев колонны демонстрантов на городских улицах, несущих портреты вождя, а вскоре после них индустриальные пейзажи - дань сибирским стройкам, - я невольно поморщилась: конъюнктура… И тут же стало стыдно за себя. Во-первых, во времена разгара соцреализма совсем избежать такого направления в искусстве (и не только, кстати, в живописи) было, думаю, просто невозможно. А во-вторых, всего через несколько шагов экспозиция наполнилась таким светом и такими неожиданными после увиденного работами, что от первоначального впечатления не осталось и следа.
Я убедилась, что слова о свете, излучаемом многими его работами, не преувеличение. Я уж не говорю о работах, где главный образ - его любимое солнце, точнее - «звезда по имени Солнце». Солнца у него много: это и животворящее небесное светило, источник энергии, и космический объект, видимый с земли в минуты заката и восхода, и солнечный цветок подсолнух, и… одуванчик, «примеряющий» на себя образ солнца, трогательный и хрупкий, наводящий зрителя на мысль о бабочке из рассказа Рэя Брэдбери… Потому что в масштабах вселенной наше солнце, наверное, столь же хрупко. Все относительно!
У Томиловского много пейзажей, которые кажутся живыми, осязаемыми: это и «Улица Рабочая летом после дождя», в котором запечатлен влажный, полный испарений воздух, и нежная «Река у поселка Байкальск»; много и самого Байкала - разного, но чаще - светлого. Это и натюрморты; в одних он следует привычной традиции, в других уже заметны отступления от академической живописи в сторону авангарда: смелее мазок, ярче сочетание цветовых пятен. Есть и поиск совсем нового изобразительного языка. Скажем, в композиции «Танец» перед нами и взгляд в античность, и цитаты из Матисса, и петроглифы (может быть, Шишкинские), и детский рисунок мелом на асфальте… Детскую иллюстрацию напоминает работа «Маленький принц», условно-философским содержанием наполнен маятник «Вечности», в стиле минимализма выполнено «Открытое окно» с синицей на ветке в пустом пространстве весны… И снова - его излюбленный образ: «Гуси летят к солнцу». Это уже не пейзаж в привычном понимании - это философия, к тому же эмоционально захлестывающая зрителя той самой спасительной, светлой жизненной энергией, от которой в душе поднимается какая-то волна радости…
Солнцепоклонник Томиловский, человек с синими смеющимися глазами… Вызывающе счастливый, он щедро делится своим счастьем с нами.
