Александр Куприянов: Желтая пресса как индикатор состояния общества
Раньше за плохие новости отрубали голову,
теперь дают Пулитцеровскую премию
(американский юмор).
Журналист Александр Куприянов недавно посетил Иркутск в качестве гостя и участника фестиваля «Байкальская пресса». Этот человек имеет много достижений, но разговор с ним зашел о прессе, которую в мире принято называть желтой. Так сложилось, что Александр Куприянов первым создал в постсоветской России настоящую желтую газету. Семь лет он был ее бессменным редактором. К нему в кабинет приходили звезды спорта и шоу-бизнеса, высокие кремлевские чиновники, воровские авторитеты, именитые зарубежные коллеги и простые люди с улицы. О нем снимали сюжеты в скандальных телепрограммах на «НТВ». Ему угрожали, перед ним заискивали, его пытались «купить», его ненавидели, но каждого выхода «Экспресс-газеты» ждали с азартом и нетерпением, читали, пересказывали, ругали, восхищались и удивлялись.
Когда-то давно, больше века назад, точно так же американцы приходили в восторг и негодование от газет, которые редактировали Джозеф Пулитцер и Уильям Херст – безмерно амбициозные и столь же талантливые создатели желтой журналистики, базовыми ценностями которой стали четыре «с» – сенсации, скандалы, семейные тайны, спорт, а сферу интересов определили четыре «ч» – чужая смерть, чужая кровь, чужая постель и чужие деньги. Не будет большим преувеличением сказать, что именно они – два наглых американца – создали «массового» человека. Комиксы, ужастики, враки, драки… Они могли сделать сенсацию из любой новости. Более того, они сами создавали новости. Однажды они даже придумали войну между Испанией и Кубой. Но все, о чем они писали, было так интересно и звучало так убедительно, что люди предпочитали верить им, а не собственным глазам.
– На самом деле желтая журналистика – это своеобразный индикатор состояния общества. В Америке она не только формировала классический масскульт, пиком которого стал Голливуд, но и была проявлением безграничной свободы, в том числе творческой. Просто она творила для тех, кто только вчера научился читать и в силу этого любил сказки с картинками, а не просветительские манускрипты. Она была наглой, циничной, живой, энергичной, бесстрашной, жадной до денег и развлечений… Она была такой, как Америка, бродившая по бульварам.
– Пошлой, дешевой девкой?..
– Не только. Еще она была отчаянным парнем, который выслеживал грязных, лживых политиков, берущих взятки, участвующих в мафиозных сделках, продающих страну. И не только выслеживал – приводил их в полицейские участки, сажал в тюрьму. Именно желтой журналистике надо ставить в заслугу всплеск борьбы с коррупцией на самых высоких этажах американской власти в первой половине XX века. Их называли макрекерами – «разгребателями грязи». Соль желтой журналистики не в том, чтобы выставить напоказ чей-то голый зад – все эти «трусы-часы» просто антураж, трюк дешевой проститутки, заманивающей клиента. На самом деле суть этой работы в том, чтобы разгребать грязь, человеческую грязь, грязнее которой вообще ничего нет в мире.
– Вы тоже макрекер?
– У меня в «Экспресс-газете», в той, старой, был отдел расследований, где работали 28 журналистов. И это были отчаянные ребята. Их били, кое-кого даже пытались убивать. А никто, поверь, не станет этого делать из-за «трусов-часов». Дочь Ельцина бросала тогда на стол министра, курирующего СМИ, «Экспресс-газету» и кричала: «Сделай с ними что-нибудь! Они уже добрались до нашей дачи». Один очень влиятельный вор, ставший политиком, принес нам как-то для публикации отрывки из своей книги и попросил напечатать. И мы напечатали с комментарием, который назывался «Вор должен сидеть в тюрьме». И он пришел в редакцию с братвой, а у братвы были автоматы. В итоге, правда, пришлось с ними пить коньяк и говорить «за жизнь». Но это тоже часть нашей профессии…
В Англии, кстати, жили в прошлом веке два брата по фамилии Хармсворт – Альфред и Гарольд. У них было что-то порядка 20 газет и журналов. Так вот, английская королева произвела их в лорды, и они заседали до конца жизни в Верхней палате парламента – лорд Нортклифф и лорд Ротермейер, а сейчас там заседают их потомки. И что, английская королева так поступила, потому что англичане очень любят почитать про «трусы-часы»? Да нет, конечно. Их журналистика, будучи желтой, утверждала принципы доброжелательности, своего рода джентльменства для народа – улыбки, вежливость, спокойствие в манерах и тоне разговора. И это работало. И это тоже было отражением состояния общества.
В 1947 году немец по фамилии Шпрингер, основатель знаменитой желтой «Бильд», разместил на обложке снимок убитого лося. Тот лежал на дороге в луже крови. В разрушенной до основания стране, где убийство стало нормой для тех, кто остался в живых, это выглядело вопиюще. Кто, зачем убил большое, сильное, красивое животное? На фоне той исторической правды, которую переживала послевоенная Германия, это наглядно показывало, как чудовищно и бессмысленно всякое убийство. Это был призыв к ответственности нации за свои поступки. И это сделала желтая пресса.
– Что сегодня представляет собой российская желтая пресса?
– У желтого СМИ есть три главных особенности – эксклюзив, сенсация и скандал. Из всего перечисленного у нас сейчас есть только скандал, то есть те самые «трусы-часы». У нас есть подливка к блюду, но нет самого блюда. Дилетантизм жуткий. Фотографии превратились в фотки, репортажи делаются, не выходя из кабинета, новости берутся из Интернета, интервью – по телефону. И это все происходит на общем фоне творческого дилетантства.
Включаешь телевизор – на коньках катаются все кому не лень, песни поют политики, спортсмены, бывший министр культуры – все мимо нот... Мне в жизни приходилось по случаю зашивать открытые раны, принимать роды. Но это же не повод давать советы хирургу или акушеру. Зато о том, как надо делать газеты, я наслушался от министров, директоров колхозов, владельцев ресторанов. Одна очень представительная москвичка мне говорит недавно: «Вот ресторан, Александр Иванович, отбивается за полгода, и газета должна за полгода окупаться». Ну что ей объяснишь? Да, ребенок может родиться раньше, чем через девять месяцев, но у него проблемы тогда будут со здоровьем, с интеллектом. Медиа-бизнес – он ведь сродни физиологии. Не может газета окупиться за полгода, и за три не может. Она только через пять лет, при самом благоприятном раскладе, выйдет в ноль…
Или вот еще история: звонит мне недавно знакомый и долго уговаривает встретиться с его начальником, который хочет издавать газету о себе – а он крупный хозяйственник, мечтающий стать политиком. Я иду на встречу. Передо мной человек в строгом костюме, взгляд суровый, губы сжаты, говорит банальные вещи. Но при этом ему нужен таблоид – желтое массовое издание. Ну как ему объяснить, что он не Алла Пугачева и в принципе не может быть интересен массовой аудитории? Ладно, согласился попробовать. Размещаем снимок к интервью, его помощник смотрит, говорит: уберите, он здесь улыбается. Я отвечаю: «Так и хорошо, что улыбается». Мне в ответ категоричное: «Нет, поставьте вот этот, со сжатыми губами. Он не должен улыбаться».
Почему президент Америки может убить муху во время интервью, а наш чиновник не должен даже улыбаться в фотокамеру? Муха, она когда летает, то жужжит, мешает сосредоточиться. Это же так естественно: человек прихлопнул надоедливую муху. И вокруг этого начинает происходить какой-то живой процесс: «зеленые» кричат, что нельзя убивать мух, президент нарушает права мух; дальнобойщики в восхищении – какой у нас ловкий президент, он на лету ловит муху; шутники отправляют президенту мухобойки; домохозяйки дают советы, как бороться с насекомыми, скептики кричат, что эта муха механическая и сделана в ЦРУ. Вот она, почва для массовой журналистики.
– Образ современного российского политика – это отдельная тема. Но как бы вы ее обозначили в нескольких словах?
– Сегодня, на мой взгляд, у нас есть два типа государственных деятелей. Первые – кто умеет и хочет нравиться публике и привлекать ее внимание, понимая, что это важные составляющие любой публичной профессии. Таких в стране мало, они не старше 50 и принадлежат, как правило, к высшему эшелону власти. Вторых большинство, я называю их шерстистыми носорогами. Они, в принципе, уже знают, что народу хорошо бы нравиться, но добиться этого хотят исключительно административным ресурсом, без учета особенностей человеческой природы и законов существования медиасреды. Получается по-носорожьи неуклюже…
Нина Воронина
Справка
Александр Куприянов родился в 1951 году. После окончания филологического факультета Хабаровского государственного университета работал литсотрудником на местной радиостанции. В 1974-м стал собкором на БАМе. Затем работал заместителем редактора краевой молодежной газеты, собкором «Комсомольской правды» по Дальнему Востоку, заведующим отделом «КП», первым заместителем главного редактора в журнале «Собеседник», ответственным секретарем «Комсомольской правды».
Имел в советское время пять партийных выговоров, награжден орденом «Знак Почета». Был специальным корреспондентом в Афганистане и в Праге 1989 года. После бархатной революции – собкор «Комсомольской правды» в Англии.
С 1992 года – первый заместитель главного редактора «Российской газеты».
В 1993-м создал первый российский таблоид – «Экспресс-газету», в которой проработал главным редактором до 1999 года. После этого до 2003-го был шеф-редактором газеты «Известия». Автор восьми художественных книг. Последний роман «Лягунда» вышел в издательстве «Вагриус» в 2002 году.
Мнения
Станислав Гольдфарб, генеральный директор агентства «Комсомольская правда – Байкал»:
– Желтая пресса это, прежде всего, развлекательное чтение: сенсации, скандалы из мира звезд, шоу-бизнеса, спорта. Сегодня легкие новости имеют большой спрос. Их охотно использует и так называемая качественная пресса. Хотя я принципиальный противник такого деления – пресса может быть профессиональной и непрофессиональной. А насчет качественной? И желтая пресса может быть разной по уровню подачи информации. У журналистов, которые добывают эти самые легкие новости, хлеб очень тяжелый. Этим ребятам достается по первое число. Желтая журналистика – опасное занятие, всегда на грани фола. В присутствии голого тела в желтых СМИ ничего плохого не вижу, если это красивое тело. В «Комсомолке» на последней странице печатают фотографии и моделей и не моделей. Это красиво.
Депутат думы Иркутска, генеральный директор центра отдыха «Ерши» Александр Панько:
– Главный признак «желтизны» прессы – стремление смаковать подробности личной жизни знаменитых людей. Сейчас, к сожалению, это весьма распространено. По-моему, уже порядка 70% периодики можно относить к разряду желтой прессы. Причем в последнее время к этой категории стали примыкать уважаемые некогда издания. Я категорически не приемлю подобного рода публикации, в таких случаях просто отказываюсь от «пожелтевшей» газеты. Читаю в основном экономические, политические издания, аналитические материалы. Думаю, бороться с желтой прессой некими административными методами невозможно. Просто если какая-то часть читателей откажется от «клубнички» на газетных полосах, то желтые издания сами исчезнут. Но пока, судя по ассортименту в киосках, у нас в обществе больше интересуются личной жизнью актеров и политиков, нежели их умными мыслями и достижениями. Жаль. Но каждый сам выбирает, что ему читать. И если нормальной, проверенной, достоверной информации люди предпочитают слухи и «жареные» факты, это говорит о том, что интеллектуальный уровень населения страны снижается.
Иркутский издатель Геннадий Сапронов:
– Я считаю, что по-настоящему желтой прессы в России, а особенно в Иркутске, нет. Я имею в виду подглядывание в замочную скважину, пускание газетных уток и так далее. Но зато есть разнузданность, поверхностность, отсутствие глубины в освещении тем. Например, недавно в одной иркутской газете была публикация, посвященная концерту «Новой оперы», и журналист, расхваливая выступление, написал, что он влюбился в одну певицу, от другой хотел бы иметь детей, а что с третьей – стесняюсь даже сказать. У нас в придуманную рамку желтой прессы вставляют все что угодно, подчас просто маскируя так глупость, бескультурье и незнание предмета.
