Никто не обязан читать. Лучшее от Александра Герцена к юбилею автора
Видишь ли, в стране тенденция,
Просто стыдно говорить:
Спит теперь интеллигенция,
Ну а так как нету Герцена,
Значит некому будить.
Тимур Шаов
Шестого апреля исполнилось 210 лет со дня рождения великого русского публициста, писателя, философа и педагога, автора культового произведения русской литературы XIX века «Былое и думы» Александра Ивановича Герцена.
Родился будущий символ всех русских революций 25 марта (6 апреля) 1812 года в Москве, в доме 25 по Тверскому бульвару – знаменитой усадьбе «Дом Герцена», в которой сейчас находится Литературный институт имени А. М. Горького, также известной как «Дом Грибоедова» из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».
Фамилия Герцен является вымышленной, была придумана отцом писателя – преуспевающим помещиком-аристократом Иваном Яковлевым – и в переводе с немецкого означает «от чистого сердца, сердечный» (von Herzen). Перипетии с фамилией объясняются тем, что брак Яковлева с матерью Герцена – молодой немкой Генриеттой Гааг – не был официально зарегистрирован.
Памятник Герцену в палисаднике Литературного института
В 1833 году Александр Герцен с серебряной медалью окончил физико-математический факультет Московского университета, где примкнул к компании социалистов и был членом соответствующего кружка, известного как «кружок Герцена-Огарёва». Вскоре после окончания университета Герцен со товарищи был арестован и выслан из Москвы. Жил в Перми, Вятке (сейчас Киров), Владимире, служил в канцелярии губернатора и в городском правлении, свободное время посвящая написанию публицистических статей.
В 1840 году Герцену разрешили вернуться к столичной жизни и даже приняли в канцелярию Министерства внутренних дел в Петербурге, однако спустя год вновь выслали, на этот раз на службу в губернском правлении Новгорода.
В 1842 году вольнодумный чиновник был снят с полицейского надзора и поселился в Москве. Спустя четыре года Герцен написал своё первое крупное художественное произведение: роман «Кто виноват?», а ещё через год навсегда покинул Россию.
Все последующие произведения писателя, включая «Былое и думы», были созданы в эмиграции, где он продолжал вести активную общественно-революционную деятельность. В Лондоне Герцен основал Вольную русскую типографию, в которой совместно с Николаем Огарёвым издавал газету «Колокол» и альманах «Полярная звезда».
Скончался Александр Герцен в Париже 9 (21) января 1870 года в возрасте 57 лет. Его могилу с величественным надгробием можно найти на кладбище Шато в Ницце.
Могила Александра Герцена
К юбилею одного из величайших русских мыслителей мы по традиции публикуем цитаты из его произведений. Сегодня это – не теряющие актуальности мысли Герцена из романа «Кто виноват?», повести «Сорока-воровка», автобиографической хроники «Былое и думы» и цикла статей «Дилетантизм в науке».
Любовь и дружба – взаимное эхо: они дают столько, сколько берут.
Сплетни – отдых разговора, его десерт, его соя; одни идеалисты и абстрактные люди не любят сплетней...
Надобно признаться, человек очень глупо устроил свою жизнь: девять десятых её проводит во вздоре и мелочах, а последней долей он не умеет пользоваться.
История не возвращается; жизнь богата тканями, ей никогда не бывают нужны старые платья. Все восстановления, все реставрации были всегда маскарадами.
Моды нигде не соблюдаются с таким уважением, как в Петербурге... В Европе люди одеваются, а мы рядимся и поэтому боимся, если рукав широк или воротник узок.
Не всякий, кто захочет, может ничего не делать.
Мундир и однообразие – страсть деспотизма.
Всякий начальник у нас считает высшей обязанностью нет‑нет да и представить какой‑нибудь проект, изменение, обыкновенно к худшему, но иногда просто безразличное.
Уж не оттого ли люди истязают детей, а иногда и больших, что их так трудно воспитывать – а сечь так легко?
Латынь – это совершенно ненужный язык; для докторов, конечно, нельзя же при больном говорить, что завтра ноги протянет; а нам зачем? помилуйте...
Это была с их стороны ненависть чистая, бескорыстная, но и самые бескорыстные чувства имеют какую‑нибудь причину.
Исключительное чувство национальности никогда до добра не доводит.
Казённое добро, говорят, ни на огне не горит, ни в воде не тонет, – оно только крадётся, могли бы мы прибавить.
Наши монахи не только православные, но люди, любящие деньги и водку.
Пожар имеет в себе что‑то революционное, он смеётся над собственностью и нивелирует состояния.
Брак... у–у какое тяжёлое дело! Беда в том, что одни те и не думают, что такое брак, которые вступают в него, то есть после‑то и раздумают на досуге, да поздненько.
Действительность не так слабонервна, как драматические писатели, она идёт до конца.
Хронического счастья так же нет, как нетающего льда.
Писать воспоминания имеет право всякий. Потому что никто не обязан их читать.
Право, если б вперёд говорили условия, мало нашлось бы дураков, которые решились бы жить.
Фото: progulyaemsya.ru, turbina.ru
_02205045_b.jpg)
